Высший класс  фестиваль

Этой весной два новосибирских академических коллектива  театр оперы и балета и «Красный факел»  устремились в Москву для участия в XII Всероссийском театральном фестивале «Золотая маска», ежегодно представляющем лучшие спектакли России минувшего сезона, а потому получившем неформальное название «смотр достижений театрального хозяйства». НГАТОиБ, за свою долгую историю участия в данных смотрах снискавший более 20 национальных премий, представил два балета, заслужил бурные овации столичной публики и не менее бурную полемику столичной критики, однако удостоился двух национальных премий. «Золушка» признана «Лучшим балетным спектаклем», а музыкальный руководитель постановки, главный дирижер театра Теодор Курентзис получил спецприз жюри «За яркое воплощение партитуры Сергея Прокофьева». «Красный факел», ездивший на «Маску» всего в четвертый раз, вновь вернулся на родину без наград. Но это как раз тот случай, про который, перефразируя поэта-классика, можно сказать, что поражение от победы порою трудно отличить.

Афиша 13-го фестиваля «Золотая маска» отличилась крайне незначительным присутствием провинциальных театров. В драматической программе их было всего три, в оперной  четыре. Кроме того, выяснилось, что ведущих режиссеров в минувшем сезоне привлекали исключительно трагедийные сюжеты. Недаром в списке номинантов на премию «Лучший спектакль в драме» конкурировали «Рассказ о семи повешенных» Миндаугаса Карбаускиса, «Захудалый род» Сергея Женовача, «Король Лир» Льва Додина, «Господа Головлевы» Кирилла Серебренникова и т. д. Подобного мрачнейшего коллективного портрета эпохи давно уже не создавали мэтры театрального искусства. На этом фоне мольеровская комедия «Тартюф», поставленная Андреем Прикотенко и сыгранная краснофакельцами на сцене Российского академического молодежного театра (РАМТа), выглядела вызывающе-беспечной, едва ли не раздражающей клоунадой.

На фестивальные показы в столице всегда собирается изрядное количество представителей «землячества»  бывших новосибирцев, переехавших в Москву и ностальгирующих по прежним впечатлениям. Показ «Тартюфа» не стал исключением, между тем нашей труппе более всех сопереживал один из охранников, не поленившийся прийти в театр спозаранок, чтобы посмотреть прогон, а в ходе показа изрядно нервничавший, когда зрители покидали зал: «Вот видите? Московская публика такая пресыщенная, ее ничем не проймешь! Вот если бы Кама Гинкас поставил, они бы аплодировали и верещали «бис!«, а если ваш новосибирский неизвестный брат, будут морду кривить!»

Андрея Прикотенко  худрука Рижского театра русской драмы  назвать неизвестным было бы несправедливо, но очевидно, что в силу его молодости ситуация конкуренции на «Золотой маске» подходила под определение Солженицына «бодался теленок с дубом»: «весовые» категории срока служения искусству и совокупности заслуг никто не отменял. Замысел его «Тартюфа», в котором соединяются в единстве и борьбе персонажи Мольера и Булгакова, а моделью брутального обывательского мира становится мясная лавка, вполне имеет право на существование, более того, увлекательна и любопытна. Другое дело, что премьера состоялась полтора года назад, после чего театр закрылся на реконструкцию. В промежутке между премьерой и «Золотой маской» «Тартюф» исполнялся только один раз, семь месяцев назад на региональном фестивале «Сибирский транзит», где был отмечен призом как лучший спектакль-ансамбль. Естественно, актерам пришлось вновь входить в образы, вспоминать текст и рисунок мизансцен, и далеко не все из них справились с задачей успешно. Любимец местной публики Максим Битюков не укладывался в заданный темп, «съедал» свои реплики в скороговорках, и зрители справедливо возмущались, что у него ни одного слова не разберешь. Зато исполнитель заглавной роли Игорь Белозеров, которому на днях было присвоено звание народного артиста России, проявил чудеса самообладания и профессионализма, отмеченные и самыми взыскательными театроведами. Пожалуй, точнее всех из критиков высказался Александр Соколянский: «Неприятно легковесную судьбу выбрал себе режиссер Прикотенко, который последовательно снижает пафос высокой комедии, сознательно нагнетает фарсовую дурашливость через огрубление актерской игры, поначалу бойкой и легкой. Нисколько не смешно, скучно и неловко за режиссера, прибегнувшего к юмору телевизионных смеховыжималок». Тем не менее ряд актеров он выделил особо  назвал содержательной работу Игоря Белозерова, Владимира Лемешонка и Ирины Кривонос.

Вообще фестивальная практика, как лакмус, точно выявляет творческий тонус труппы. «Красный факел», с достоинством пережив холодность «Маски», тотчас отправился на другой всероссийский фестиваль  «Волжские театральные сезоны», посвященный русской классике и проходивший в Самаре. Там была дважды показана свежая премьера текущего экстремального, проходящего в условиях реконструкционной разрухи сезона  «Пиковая дама» Пушкина. Не просто молодому  юному дебютанту-постановщику Тимофею Кулябину, придумавшему уникальную по выразительности эстетическую форму для старой как мир «Дамы» вручили приз «За лучшую режиссуру». А Лаврентию Сорокину, сыгравшему Германа на пределе эмоциональных и человеческих возможностей, дали приз за лучшую мужскую роль. Более того, экспертный совет «Золотой маски» мгновенно заинтересовался этой новаторской работой, так что не исключено&

Оперному театру, ставшему завсегдатаем национального форума, вновь довелось соперничать с такими общепризнанными «тяжеловесами», как Большой театр России и питерская «Мариинка». На соискание премии были выдвинуты два спектакля  «Золушка» Прокофьева и «Русские сезоны» Леонида Десятникова, а их постановщики Кирилл Симонов и Алла Сигалова были номинированы в разделе «Лучшая работа хореографа». В том же разделе значились имена Алексея Ратманского, Пьера Лакотта, Ноа де Гелбер, Елены Прокофьевой, и казалось, что шансов нет, тем более что сразу после показов ежедневные газеты опубликовали самые что ни на есть разгромные рецензии, резко контрастировавшие с горячим приемом публики, долго «бисировавшей» и «бравировавшей». Театральные критики писали, что версия классического либретто Николая Волкова в трактовке Симонова «смахивает на недоделанный капустник из жизни олигархов». А исполнители главных партий характеризовались как «пухлый, малорослый принц, похожий одновременно на волнистого попугайчика и хазановского ученика кулинарного техникума» и «маленькая хищница, похотливо виляющая бедрами, вцепившаяся мертвой хваткой в выгодного жениха». Еще больше досталось от критиков «Русским сезонам».

Подобные уничижительные отзывы хрупкая, изящная солистка Елена Лыткина, придавшая образу Золушки трепетность и чистоту, и ее статный партнер Максим Гришенков (Принц) читали уже в аэропорту, ожидая вылет рейса в Новосибирск. И проявили то же самообладание, как во время спектакля, когда, равно как и остальные участники балета, не поддались распространенной «сценобоязни», несмотря на то, что выступать довелось на Новой сцене Большого театра, перед переполненным VIP’ами залом. Они, естественно, не могли слышать восхищенных реплик, носившихся в фойе. В частности, экс-полпред президента РФ по СФО Леонид Драчевский, заядлый театрал, заявил, что не видел подобной ансамблевой слаженности и безупречной исполнительской техники ни на спектаклях Большого, ни на спектаклях Мариинского театра. Да и член жюри, легендарная балерина Екатерина Максимова, танцевавшая партию Золушки дважды, в двух версих, призналась, что немного завидует Лыткиной, которой довелось существовать в столь оригинальном рисунке неоклассики.

Следом за «зубодробительными« рецензиями последовали адекватные, расставивишие все точки над«i». Чего не отнять у постановки Симонова, так это уникального соединения комического с пронзительной лирикой, заставившей взрослых зрителей поверить в волшебство, принявших сказочный финал как счастье, свершившееся в их личной жизни. И все-таки настоящим фаворитом меломанов и музыковедов стал главный дирижер театра Теодор Курентзис  по его поводу не дерзнул пройтись ни один критик, напротив, отзывы напоминали упражнения в искусстве сочинения од. Хвалы достались и хору, и оркестру театра, выступившим в Большом зале консерватории имени Чайковского с исполнением «Реквиема» Верди: на этот концерт слушатели рвались с таким напором, что снесли рамку металлоискателя на входе, а первые такты сочинения Верди смешались со звуками милицейских свистков.

Логическим завершением эпопеи стало короткое и емкое изречение директора НГАТОиБ Бориса Мездрича, который, принимая награду на церемонии закрытия «Золотой маски», выдал свою формулу успеха: «К победе приводит совпадение оценок внутри театра, со стороны зрителей и экспертов». Критиков он в этот ряд не зачислил, хотя наверняка учел все их язвительные эскапады.